(Продолжение. Начало)  Самым спорным в афише фестиваля оказался спектакль «Егорушкины птицы» Нового художественного театра из Челябинска. Он сделан по рассказу Леонида Леонова, написанному сто лет назад, в 1922-ом.

На сцене – две женщины в стилизованных одеждах. Одна проговаривает трудно произносимый текст, другая - на заднем плане извлекает звуки из конструкции, водя длинной жердью по веревкам. Веревки натянуты на эту конструкцию - то ли бубен, то ли пень. Звуки - похожи на варган, но мягче и протяжнее.    

Текст, например, такой: «Рядышком, к ногам длинной, худящей, остроклювой птицы нацепясь, летел головой вперед, разметаясь по небу заиндевелым совиком, Агапий. Самое небо скользило над ихними головами, веяло стужей смерти, обступало каменной стеной. Чиркали порой остроперые крылья по небесной черноте, обдавало лица ледянкой…»

Егорушка, кто не знаком с леоновским произведением, это рыбак, живущий вместе с женой Ириньей у студеного моря. Однажды он подобрал на берегу странного утопленника, который выжил и назвался монахом Агапием. Монах остался в доме и, вероятно, стал причиной смерти новорожденного сына хозяев.

«Так закричало неистово ущемленное Егорушкино сердце. Весь трепеща крупной задрожью, бросил себя камнем в сугроб, ища там приюта помутившемуся взору своему».   

Полтора часа декламации сложносочинённых предложений с деепричастными оборотами, однородными, уточняющими членами и диалектизмами под непрерывное «пиу, пиу» и «иоу, иоу».

«Трудный спектакль для современного зрителя, - признала Капитолина Кокшенева. – Но мы же не должны стоять пред ним на коленях… Здесь мы видим пример орнаментальной прозы. Актрисы на наших глазах создают узор спектакля, причём не грубыми стежками, а выплетают причудливый орнамент. Слово бросается в бездну, и мы слышим, как оно падает…»

«Я ценю истории, связанные с музыкальным оформлением, костюмы, визуальный ряд, - подключился Ярослав Францев. – Меня накрыла ваша шаманская история, но в какую-то минуту я был задавлен текстом, и меня просто вынесло».  

«Это притча, усиленная сказовой манерой. Но когда манеры много, зритель перестаёт воспринимать текст. Текст излишне динамичный, сказ – слишком декоративный», - дополнил Андрей Ястребов.

Музыкальные инструменты, сопровождавшие слова, падавшие в бездну - едва ли не главный козырь челябинского Нового театра. Актрисы даже ездили на специальные курсы, чтобы овладеть мастерством извлечения звука.

«Пиу, пиу» - это яйбахар, изобретённый в 2014 году турецким музыкантом. Вместо струн у инструмента - металлические ленты, которые соединены через пружины с мембранами, напоминающими бубны. Извлекать звук можно по-разному - водя по лентам смычком, ударяя молоточком или использовать независимо от лент сами мембраны. Автор характеризует своё детище как «акустический струнный синтезатор в реальном времени».

«Иоу, иоу» – это терменвокс. Его случайно изобрёл сто лет российский физик и музыкант, занимавшийся научными экспериментами. Внутри устройства - два генератора колебаний, разница частот между ними становится частотой звука. Когда человек подносит руку к антенне терменвокса, он меняет ёмкость окружающего её поля, поэтому, кстати, гудят провода и трансформаторные будки. От инструмента с такой гибкостью звука можно добиться и рёва бензопилы, и воя сирены, и крика чайки.

… О чём был спектакль, выяснить не удалось. Члены жюри сошлись во мнении, что «его надо разгадывать, как квест». 

(продолжение следует)